Тони де Мариа
Тони де Мариа, как представитель научно-технической и деловой интеллигенции Америки (при всей условности этого термина вообще, а применительно к США, в особенности) был весьма не типичен. Круг его культурных интересов был широк Он много читал, и книги не по специальности в его доме занимали заметное место, Тони довольно тонко чувствовал людей. Он был способен на лапидарные характеристики такого, например, типа: «А— излишне гибок; Б. — шут; В. — предсказуем; Г. — логичен; Д. — излишне высокого о себе мнения; Е. — необычен.». Эти характеристики были даны им советским ученым, постоянным и активным участникам конференций по лазерной физике, которые владели английским и были все время на виду и на слуху. Должен признать, что оценки упоминаемых им личностей, хотя и были высказаны им во время легкого застольного трёпа на соответствующем банкете, полностью совпадают с моими.
Мой день рождения мы с Веселаго встретили в университете Пердю. На этот раз у Веселаго были интересы в области физики полупроводников. Затем, продолжая поездку по дорогам, пройденным ранее автором этих записок, мы посетили в Калифорнии университеты в Беркли и Станфорде.
На заключительном этапе этой «ознакомительной» поездки мы посетили лаборатории фирмы «Белл Телефон» в штате Нью-Джерси. Лаборатории телефонной компании Белла являются капиталистическим предприятием, основной целью деятельности которого является получение прибыли. Тот факт, что эта деятельность проистекает в сфере высоких технологий, сути дела не меняет. Политика руководства компании, ее стратегия и тактика направлены на получение максимальной прибыли сегодня, завтра, послезавтра и в более отдаленной перспективе тоже. Именно поэтому компания направляет на финансирование фундаментальных исследований ежегодно 10% своего бюджета. Под фундаментальными при этом понимаются исследования, финансирование и планирование которых осуществляется в полном забвении священного принципа делового прагматизма «вложил деньги — получил результат, приносящий новые деньги», а лишь в соответствии с логикой развития самого исследования. Но, на самом деле, идеализма здесь нет, а существует прагматизм высокого порядка. Прежде всего, никогда заранее не ясно, что именно принесет то или иное конкретное исследование, нацеленное «всего лишь» на выяснение природы какого-то явления. К хрестоматийному открытию транзисторного эффекта я бы добавил изыскания одного из специалистов этих лабораторий по биологии какого-то вида тропических муравьев. Как оказалось впоследствии, именно эти муравьи начали активно пожирать кабели трансконтинентальной телефонной связи. Но имевшееся у лабораторий знание биологии этих насекомых позволило легко отвести беду.
Приверженность лабораторий фундаментальной науке делает ее образ привлекательным в смысле отыскания молодых талантливых сотрудников. Когда на той или иной научной конференции с интересными докладами выступают сотрудники фирмы Белл, кадровые агенты этой фирмы получают дополнительные преимущества в их деятельности по выявлению перспективных молодых людей. К этому же примыкает и практика приглашения на работу уже сложившихся, известных ученых. Лауреаты Нобелевской премии охотно работают в лабораториях не только из-за высокого уровня оплаты их труда, но и престижности этих лабораторий в области фундаментальных исследований «природы вещей». В свою очередь, их наличие сильно укрепляет авторитет лабораторий.
Наличие в штате людей, активно работающих в фундаментальной науке и потому хорошо известных профессиональному сообществу и дорожащих своей репутацией, давало руководству лабораторий возможность быстро и без ненужной шумихи, не выходя за пределы своей организации, осуществлять весьма квалифицированную внутреннюю экспертизу проектов, предложений, изобретений. Для корпорации, работающей на динамично развивающемся и остро конкурентном рынке высоких технологий, эта возможность бесценна. Этому же способствует атмосфера высокого уважения к образованности и интеллекту, что, несомненно, благоприятствует решению задач инженерного поиска. Примерно так объяснил нам суть стратегии руководства компании один из ее директоров, изобретатель мощных СО2-лазеров Кумар Пател.
В Москву мы возвратились в воскресенье, и меня сразу же охватили характерные для нашей тогдашней жизни в ФИАНе проблемы. Встречавшая в аэропорту Шереметьево жена тут же огорошила меня сообщением, что в понедельник в 10 утра я должен выступать на Ученом совете ФИАН с научным докладом. Доклад сей должен был обосновать необходимость создания в Лаборатории колебаний под моим руководством сектора «Интенсивные резонансные взаимодействия лазерного излучения с веществом» и обосновать возможность такого структурно-кадрового решения. Это было непросто после месячного отрыва от лабораторной жизни и на другой день после ночного перелета через океан навстречу вращению Земли выступать на Ученом совете с большим докладом, во всех отношениях для меня жизненно важным. Я не могу со всей уверенностью утверждать, что Н.Г. Басов сознательно сделал так, чтобы доклад был сорван. Но я уверен, что моя неудача его бы сильно порадовала.
Однако я его разочаровал. Тогда уже проглядывались основания к созданию новой физики молекул, и доклад мой, над которым я просидел всю ночь с воскресенья на понедельник, был интересным и неожиданно проблемным. По словам М.С. Рабиновича, именно так оценил его академик АД. Сахаров, недавно возвращенный в ФИАН и в то время еще не изгнанный из состава Ученого совета. Высокая оценка научного доклада, сделанная АД. Сахаровым, пусть мимолетно и не публично, была мне очень дорога. Все вышеизложенное не помешало, однако, почти трети членов Совета проголосовать против создания предлагаемого сектора. Правда, другого результата при том составе данного ареопага и нечего было ожидать.
Академик ЕЛ. Фейнберг, желая утешить меня, сказал, что если бы Ученый совет голосовал по вопросу — «Не выдать ли Н.В. Карлову льготный трамвайный билет» — результат был бы таким же. И действительно, после этого памятного дня я никогда не проходил через процедуру тайного голосования, не потеряв от 10 до 25 процентов голосов, чем, на самом деле, горд. Более двух с половиной тысяч лет назад было справедливо сказано: «Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых».
