Олимпиады
В настоящее время идея научных олимпиад школьников воспринята и реализуется во многих странах мира. Возникла же эта идея впервые в России еще до войны. Первыми были олимпиады по математике (Ленинград, 1934 год; Москва, 1935 год). За ними последовали физическая (1938 год) и химическая (1939 год) олимпиады. Проводились они Московским и Ленинградским университетами и по охвату участников носили скорее камерный характер. Но главное — было положено начало. Предметные научные олимпиады школьников, развивая состязательную составляющую образования, формировали интеллектуальную элиту страны.
Война прервала этот процесс. Однако сразу же после Победы в 1945 году олимпиадное движение было возобновлено. Весной 1946 года Московский университет объявил о проведении среди московских школьников математической и физической олимпиад. Сей факт довел до моего сознания отец и настоятельно порекомендовал мне принять в этом деле участие. Я внял его совету и не жалею.
Математику я с треском провалил, с трудом выйдя во второй тур. По физике же — я стал одним из победителей олимпиады школьников 1946 года, что, в частности, и определило мою дальнейшую судьбу.
Олимпиада проходила в старом, тогда еще добротном здании физического факультета МГУ на Моховой в ныне не существующей Большой физической аудитории. Крутой амфитеатр скамей, длинный хорошо обозреваемый демонстрационный стол, над ним законы Ньютона в их исходной формулировке на латинском языке — в этой аудитории царила какая-то особенная атмосфера физфака того времени, запах пыли и озона, неуловимый, но явственно ощущаемый дух причастности к науке. Все это в целом создавало у нас приподнятое настроение, стимулировало нашу состязательность.
Олимпиада проходила в три тура, с малым промежутком времени следовавшими один за другим. Победители третьего тура в качестве самого главного приза получили драгоценную возможность сразу же после объявления результатов тура и получения соответствующего диплома выполнить одну из задач физического практикума первого курса физфака МГУ. Проход в помещения практикума был организован прямо из Большой физической аудитории через физический кабинет, что ярко подчеркивало деловую торжественность этой акции.
Отец очень хотел, чтобы я стал научным работником. Слова «доктор наук, профессор» были для него полны сакрального смысла еще со времен его студенчества. Вместе с тем, он постоянно внедрял в мое молодое, еще не окрепшее сознание ту мысль, что предметом науки может быть знание только позитивное, инженерное, техническое, где критерии истины ясны, объективны и мало зависят от мнения членов Политбюро ЦК ВКП (б).
От отца мне досталась не только генетика северных грамотных свободолюбивых мужиков — потомков буйных новгородских ушкуйников. Он воспитал меня в трудолюбии и уважении к людям. Именно он указал мне на Московский физтех как на лучшее место, где в конце сороковых годов прошлого века можно было учиться порядочному человеку и получить прекрасную профессию. Именно он обратил внимание на публикацию газеты «Московский большевик» от 9 мая 1946 года, в которой сообщалось о том, что «Министерство высшего образования СССР издало приказ об организации Высшей физико-технической школы в Москве». Подчеркивалось при этом, что «новый вуз будет готовить высоко-квалифицированных специалистов различных отраслей физической науки».
Отец умел читать советские газеты и делать из прочитанного правильные выводы, опираясь на свой профессиональный опыт. Он абсолютно точно сопоставил эту краткую информацию со столь же лапидарным сообщением августа 1945 года о взрыве американцами атомной бомбы в Японии и с развернувшейся в нашей прессе весной 1946 года шумной пропагандистской кампанией в связи с фултоновской речью Черчилля.
